CLICK HERE FOR ENGLISH VERSION. АНГЛОЯЗЫЧНАЯ ВЕРСИЯ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.
25 марта 2012, воскресенье
Аутентичненький получился день. Утром взяли гида (официального) и отправились в тур по хутунам. Кстати, хорошо, что туры здесь – это не просто поездка в одно место, а непременное посещение нескольких, довольно искусно соединенных с точки зрения сбалансированности ходьбы, езды, карабканья.
Так и поездка в хутуны началась с двух смотрящих друг на друга башен – Барабанной и Колокольной. Слава Богу, лезть пришлось только на одну из них, Барабанную. Обе эти башни были построены при династии Мин и оповещали о времени народ, который “часов не наблюдал”. Отбивали и отзванивали они каждые два часа.
Для того, чтоб подняться к барабанам, нам пришлось одолеть 60, а затем еще 9, очень крутых ступенек. Помимо барабанов, на втором этаже башни также были выставлены древние приборы для определения времени, чтобы служители знали, когда бить в барабаны. В основном это определялось по времени сгорании ладана в устройствах. В половине десятого явились четыре парня и одна девушка и исполнили номер на барабанах, причем девушка била в самый большой. А барабаны тут не такие, с которыми выступишь на сцене: каждый размером с одну, а то и с две громадные бочки – так что неудивительно, что их в те времена слышал весь город.
Гид показал нам с балкона все части Пекина. Было интересно посмотреть с высоты на места, которые мы уже видели: парк Бэйхай, Олимпийскую деревню, Запретный город.
Из Барабанной башни мы перешли в Колокольную, но тут дело ограничилось первым этажом, на котором нам показали чайную церемонию, теперь уже не театрализованную, как в Лаоше, а с дегустацией разных сортов чая и подробными объяснениями. Научили и как заваривать, и как чашечку держать тремя пальцами, и как пить в три глотка, оттопырив безымянный палец и мизинчик. В России это одно время считалось признаком мещанского жеманства и очень высмеивалось, а тут так делали только женщины и это изображало хвост феникса, являвшегося символом императрицы. Мужчины же брали чашечку тоже тремя пальцами, но оставшиеся два поджимали внутрь – это символизировало дракона, то есть императора. Нам дали попробовать пять разных сортов чая: у-лун с женьшенем, жасминовый, пу-эр (плиточный), черный чай с ли-чи и цветками розы и фруктовый. Грех был уйти из чайного царства, не приобретя настоящего китайского чая, и мы купили у-лун и жасминовый.
Отсюда мы пошли пешком в квартал Шичахай, который, как нам объяснили, является излюбленным местом пекинцев и полон ресторанов, баров, магазинчиков. Место очень живописное, расположено на берегу озера. Узнали, что “хай” означает “озеро”, а следовательно, “Бэйхай” – “Северное озеро”. Тут нас осенило, что “Бэйцзин” (Пекин) тоже не случайно начинается с “Бэй”. И так мы пришли к давно известной всем истине,что “Бэйцзин” это всего-навсего “Северная столица”.
Путешествие продолжалось на велорикше, на этот раз официально относящемся к туру, но которому, впрочем, все равно пришлось дать на чай.
Для начала поехали к образцово-показательной пекинской семье. В хутунах часто живут целые поколения. Нетрудно понять, что старшим представителям семей жизнь тут нравится, а младшим – не слишком.
При входе во двор натыкаешься на стену. Гид объяснил, что так же как и высокие пороги, такие стены служили препятствием для проникновения в дом злых духов. Типичный дворик объединяет четыре дома и вместе с ними составляет пять основных элементов. Главным и самым престижным считался северный дом, под знаком Воды, и в нем жили родители. Дом на востоке олицетворял элемент Дерева и принадлежал сыновьям – опоре семьи. Западный дом связан с элементом Металла – золота, и обитали в нем дочери. В южном доме, под знаком Огня, жила прислуга. И наконец, сам двор представлял собой пятый элемент, Землю.
Кроме того, гид обратил наше внимание на обязательное наличие деревьев во дворе. Иероглиф 人 означает “человек”, и если его обнести стеной с четырех сторон, то получится вот что: 囚. А это означает “человек в тюрьме”, то бишь заключенный. Дабы не возникало такой печальной аналогии, во дворе сажали деревья: 木 , но непременно больше одного, ибо такой иероглиф: 困 означает “трудности”, что жителям также было явно ни к чему.
Раз уж речь зашла об иероглифах, то здесь же отметим, что на двери китайцы любят вешать изображение иероглифа “фу” – 福, что значит “благополучие”. Более того, нередко его вешают вверх ногами. В результате получается игра слов: слово “dào” означает по-китайски как “перевернутый” (倒) and “прийти, прибыть” (到). Таким образом, “Fú dào” одновременно значит “Fú вверх ногами” и “приходит благополучие”.
Жительница дома усадила нас под портрет Мао (дело происходило в восточном доме, приспособленном под комнату для посетителей) и на хорошем английском рассказала о жизни в таком доме и показала многочисленные картины своего отца-художника, выполненные в традиционном китайском стиле.
Уходя, увидели во дворике представителей двух других поколений: старшего и младшего. Славненький двухлетний китайчонок, когда ему предложили сфотографироваться, сначала дичился и отказывался позировать с нами, но затем проникает симпатией, даже проводил нас до двери и по подсказке старших сказал: “See you later”.
Далее мы совершили пешую прогулку с гидом по хутунам. Собственно говоря, слово “хутун” – монгольское, изначально означало “колодец”. Во времена монгольской династии Юань в каждом таком квартальчике был свой колодец, отсюда и название. Теперь же хутунами называют узкие, а временами очень узкие переулки.
Как и все в Китае, дизайн дверей строго регламентировался общественным положением жителей домов. Если в доме жил представитель военного ведомства, то по бокам от дверей располагались два поставленных на ребра круглых камня с различными украшениями. Квадратные или прямоугольные же камни указывали на чиновника гражданского. Количество вбитых над дверным косяком деревянных брусьев зависело от социального положения. Максимальное число – двенадцать – мог себе позволить только император. Других за это, так же как за использование желтого цвета, символа дракона, строительство двухъярусной крыши, наказывали, а то и казнили. Дальше число брусьев шло по убывающей, и простолюдин довольствовался лишь двумя.
Про значение сторон света при конструкции китайских двориков мы уже говорили, а вот про город в целом нам было сказано, что на востоке жили богатые, на западе – знатные, на юге – незнатные, а на севере – бедняки. Не очень понятно, наверное, такая присказка.
Из хутунов вернулись к обеду, а после оного посетили последний пункт нашего пребывания в Пекине – жемчужный рынок Хунцяо и здорово там повеселились. Для того, чтоб добраться до классных, сертифицированных жемчужных изделий на чинном четвертом этаже, надо пройти три бурлящих и кипящих этажа с разливанным морем китайского ширпотреба (да-да, того самого, какого и у нас навалом). Эскалаторы расположены в разных местах, как, собственно, и принято в больших торговых центрах, но в каком-нибудь “Marks and Spencer” трудно представить себе шумных продавцов, гоняющихся за вами, хватая вас за руки и с криком: “What is your last price?”. И с таким расположением эскалаторов их избежать никак не возможно.
Нас предупреждали, что торговаться в Китае надо обязательно, но мы и представить не могли, что здесь торгуются так бурно, темпераментно и с жаром. Торговый центр кишмя кишел иностранцами, которых, очевидно, тоже проинструктировали относительно правил шоппинга по-китайски. Поэтому тут и там мы наблюдали массу забавных картинок: с возмущением удаляющийся покупатель, бегущий за ним продавец, готовый на любые уступки, лишь бы сбыть свою фальшивую “Dolce & Gabbana”. Одна продавщица, уловив нашу беседу между собой, на ломаном русском возопила: “Давай шарфа покупай! Почему шарфа не хочешь?”. Мы ей ответили: “Не хотим – и всё!” и ушли.
Ну и напоследок в Пекине мы очень, очень вкусно поужинали все в том же японском ресторане, хоть и более скромными порциями.
Конечно, мы не посмотрели всего, что хотелось увидеть в Пекине – например, Летний дворец, этнографический музей, ламаистский храм, – но пять дней провели очень насыщенно, с пользой и массой впечатлений. Посмотрим, каков будет Гонконг…
Travelling Leila 